В свете недавних трагических событий, касающихся убийств специалистов в области науки, Россия наконец приняла решение относительно усиленной защиты ключевых ученых. Современная реальность такова, что такие профессионалы, как ученые и разработчики, становятся уязвимыми, словно военные машины — танки и самолеты. Учитывая, что враг готов устранять людей в белых халатах, их безопасность становится непросто вопросом заботы спецслужб, а актуальной необходимостью для национальной безопасности.
На ярком примере ирано-израильского конфликта видно, как в мире «сafari на мозги» приходят к резким действиям. Так, во время атак на иранские военные объекты 13 июня погибли не только военные, но и целых шесть ядерных ученых. Согласно сведениям Associated Press, за короткие 12 дней войны израильские силы «точечно» устранили множество иранских ученых, занятых разработкой ядерной технологии и баллистики.
Проблема становится еще более серьезной, когда речь идет о российско-украинском конфликте. В конце прошлого года в подмосковных Котельниках был найден мертвым Михаил Шатский, заместитель генерального конструктора ОКБ «Марс», который работал над модернизацией крылатых ракет и дронов. Совсем недавно, в апреле этого года, произошла еще одна трагедия: Евгений Рытников, руководитель конструкторского бюро Брянского электромеханического завода, был убит при взрыве автомобиля недалеко от границы с Украиной.
Как отмечает депутат Андрей Луговой, существует целый «расстрельный список» ГУР, включающий десятки российских ученых. В конце прошлого года ФСБ предотвратила покушение на высокопрофильных конструкторов и офицеров, задержав четверых россиян, которые получили от Киева взрывные устройства для атаки.
Таким образом, ключевые специалисты становятся мишенью, как и танки или бомбардировщики. В условиях, когда противник не гнушается расправляться с учеными, защита их жизни и работы — это не прихоть, а вопрос национальной безопасности науки.
В этой связи, 24 июня президент России Владимир Путин утвердил новые изменения в закон «О науке и государственной научно-технической политике». Теперь ФСБ возьмет под контроль все международные связи российских вузов и научных институтов. Некоторые из этих поправок вступят в силу уже с 1 сентября, а другие — лишь через пять лет.
Новые изменения закрепляют концепцию «безопасность — открытость», предоставляя ФСБ право решать, кто и как может участвовать в исследовательских проектах, касающихся чувствительных технологий. Главным инструментом для этого станет ЕГИСУ НИОКТР, где спецслужбы получат доступ к проверке всех проектов с иностранными участниками.
Авторы инициативы, включая Минобрнауки и депутатов Госдумы, утверждают, что это не является «цензурой науки», а направлено на защиту от вмешательства недружественных стран, что в свою очередь должно способствовать сохранению критически важных знаний и кадров в условиях геополитической напряженности.
Для предотвращения новых покушений на ученых готовится комплексная модель: персональные меры, такие как скрытая охрана и возможность экстренного перевода сотрудников и их семей в другие регионы, а также территориальные меры с повышенной охраной для организаций, работающих с государственной тайной, включая контроль беспилотников и зон, где действует бесполетный режим. Таким образом, вмешательство спецслужб превращается из простой цензуры в своеобразный «железный купол» для науки.
